Альбинос степной черепахи (Agrionemys horsfieldi (Gray, 1844)) был найден автором 17 апреля 1975 г. в предгорьях хребта Ренин-Тау, в 20 км к юго-востоку от г. Душанбе на высоте около 1200 м над уровнем моря. До этого автор с 1957 г. участвовал в полевых работах по изучению мелких наземных позвоночных, в том числе и черепах, в районах, где численность этого вида весьма велика, но среди многих тысяч просмотренных особей ни одного альбиноса не встретилось. Не было альбиносов и среди 40000 черепах, отловленных в Юго-Западном Таджикистане заготовителями для отправки их за границу. В публикациях, посвященых среднеазиатской черепахе, и в работах об альбиносах у позвоночных животных (Hensley, 1959; Arnoldt, 1980; Bechtel, 1995;) найти сообщений об альбиносах этого вида нам не удалось. По-видимому, это первая находка альбиноса среднеазиатской черепахи.
Черепаха-альбинос была найдена на покрытом травянистой растительностью склоне оврага под навесом большого камня. Судя по очень тонкому и мягкому панцирю, ей было не более двух недель. Черепашка была сильно облеплена мокрым суглинком и не могла самостоятельно передвигаться. Ее вес был 11.6 г., длина и ширина карапакса - около 29 мм, пропорции тела и форма щитков панциря - типичные для черепах этого возраста (рис. 1). Окраска тела - светло-желтая, а глаза - ярко-красного цвета. Поведение черепашки свидетельствовало о том, что она плохо видит.
В неволе альбинос содержался на открытой веранде в г. Душанбе, где жили еще несколько черепах разного возраста. Маленькие черепахи с неокрепшими панцирями содержались поначалу отдельно от остальных. Кроме того, альбиноса, из-за плохого зрения, несколько лет приходилось кормить из рук. Повзрослев он научился съедать положенную перед ним пищу самостоятельно. В зимний период все черепахи содержались в жилом помещении.
Альбинос прожил в неволе 22 года. Поначалу он рос нормально, не отставая в размерах и весе тела от своих сверстников. Но в семилетнем возрасте в росте остановились второй, третий и четвертый позвоночные щитки. Поскольку черепаха продолжала расти, рост щитков, граничащих с этими щитками, в дальнейшем происходил неправильно, и с возрастом их форма и форма всего карапакса отклонились от обычной. Особенно это было заметно на втором, третьем и четвертом реберных щитках. Обычно рост этих щитков происходит в двух направлениях: на контакте с краевыми щитками и на контакте с позвоночными щитками. У нашей черепахи в результате остановки в росте позвоночных щитков реберные щитки на границе с ними сохраняли тот размер, который они имели в семилетнем возрасте. Наращивание реберных щитков происходило только на границе с краевыми щитками, которые продолжали расти нормально. В результате форма реберных щитков становилась с возрастом все более вытянутой в поперечном направлении. К концу жизни черепахи длина этих щитков, измеренная в медиальной части, была примерно в три раза меньше ширины, а длина, измеренная по латеральной границе щитка, была примерно в два раза меньше его ширины (рис. 2).
Обычно размеры сторон реберного щитка различаются мало: медиальная длина лишь на 10 - 15% меньше, чем латеральная, а ширина превышает длину на 20 - 30%.
Со временем стало заметно, что наша черепаха отстает в росте от своих сверстников и у нее происходит более интенсивное наращивание роговой ткани. Последнее было особенно заметно на челюстях, горловых и плечевых щитках пластрона и на позвоночных и реберных щитках карапакса. Из-за ненормального и замед
ленного роста карапакс развивался медленнее пластрона, и к концу жизни черепахи оба щита имели одинаковую длину (рис. 2, 3), в то время как у обычных черепах этого возраста карапакс длиннее пластрона на 10 - 12 см. Изменилась и форма карапакса: он стал более массивным, плоским и широким. У обычных черепах этого возраста каркпакс имеет куполообразную форму с наибольшей высотой в средней части и крутым, почти вертикальным расположением краевых щитков по бокам. У нашей черепахи к концу жизни максимальная высота карапакса сместилась в переднюю его треть (рис. 4), а краевые щитки даже по бокам стали очень пологими.
Пропорции тела черепахи относительно карапакса также изменились: голова стала непропорционально большой, а ноги длинными.
Светло-желтый цвет тела с возрастом не изменился, глаза остались красными, но зрение, видимо, ухудшилось.
В возрасте 22 лет альбинос имел следующие размеры панциря: длина карапакса по прямой - 136 мм, ширина - 130 мм, высота панциря - 68 мм.
Эти размеры заметно меньше типичных размеров черепах этого возраста в Юго-Западном Таджикистане, которые для самок в среднем равны: длина 168 мм, ширина - 153 мм, высота - 82 мм.
Возможно, описанная выше аномалия в формировании панциря черепахи и не была связана с тем, что ее носителем был альбинос. Интересно сравнить с уже известными для среднеазиатской черепахи аномалиями. В Казахстане и Юго-Западном Таджикистане очень редко, но встречаются экземпляры разного возраста с увеличенным числом и необычной формой позвоночных щитков карапакса (Брушко, Кубыкин, 1980; Стальмакова, Харлампиди, 1987). Однако такая аномалия не сопровождается неправильным развитием панциря.
Более того, годовалый детеныш с такой аномалией (имевший восемь позвоночных щитков вместо обычных пяти), прожив в неволе более 14 лет, превратился в очень активного самца. Все восемь позвоночных щитков у него пропорционально росли, и форма его панциря, вес и размеры примерно соответствовали таковым у обычных сородичей. Насколько нам известно, аномалии в строении карапакса, подобные той, что сформировались у альбиноса, пока у других черепах не были замечены.
Таким образом, описанная нами черепаха, вероятно, единственный известный альбинос этого вида, к тому же с аномалией в строении панциря, которая прежде не наблюдалась у среднеазиатской черепахи.
Последние полтора года жизни альбиноса прошли в условиях петербургской квартиры. Судя по свежему приросту на щитках, черепаха продолжала расти. Вскоре после пробуждения от зимней спячки в апреле 1997 г. альбинос умер. Точно причину смерти установить не удалось.
Экземпляр хранится в коллекции Зоологического института РАН (ЗИН 21016).
Автор выражает благодарность Е.Э. Благовещенской за помощь в подготовке данной статьи, И.С. Даревскому за ценные замечания, И.Г. Данилову и Е.Б. Малашичеву за фотографии и помощь в подборе литературы.
